И именно с ними 25 апреля к нам приехали Андрей Макаревич, трио Евгения Борца, вокальный ансамбль A`cappella ExpreSSS и трубач Константин Гевондян.
Они посетили наш город, чтобы прекрасным весенним днем наполнить сердца тольяттинцев творчеством Бинга Кросби, Ната Кинг Коула, Platters, The Beatles, Булата Окуджавы и, естественно, самого Андрея Макаревича.
За несколько минут до начала концерта, музыкант поделился мыслями о любви и музыке, джазе и счастье, о современном телевидении и его зрителях.
- Андрей Вадимович, непосредственно о Вашей программе. К нам в город вы привозите ее впервые. Расскажите об идее создания.
- Идея этой программы появилась, когда мы занялись джазом. А джазом занялись давно - в сентябре будет уже 10 лет. Просто мне казалось маловероятным сама возможность физического соединения ансамблей, у которых есть своя жизнь, свои маршруты, свои гастроли. Тем не менее, мы такую программу сделали. Для меня это БОЛЬШАЯ честь, потому что музыканты совершенно сумасшедшие, высочайшего уровня. Работаем мы не слишком часто, в основном, потому что не все знают об их существовании, ведь у нас обычно «Фабрику звёзд» показывают по телевизору, поэтому довольно трудно такой радостью с человечеством поделиться. Надеюсь, с помощью СМИ, получится.
- Сочетание музыки в вашей программе – это и классический мировой джаз и, так называемые, «блатные пионерские песни». Как появилась эта идея?
- Ну, во-первых, основа там все-таки джазового стандарта, известнейшего. Во-вторых, джаз без чувства юмора играть вообще нельзя. Так что, по-моему, все это довольно органично соединяется. Ну, вы всё увидите, что рассказывать. Я хотел бы, чтобы каждый сам составил свое мнение.
- В каком джазовом стиле Вам наиболее комфортно играть?
- Я не знаю. Там нет какого-то одного стиля. Вообще я люблю традиционный джаз и не очень люблю авангард.
- Вам ближе «старый добрый» джаз?
- Да, да. 30-40-50-ые годы.
- Затрагивая тему творчества, вопрос о живописи. У вас недавно выставка открылась, и в ваших картинах присутствует тема рыб …
- Да нет никакой темы рыб. Я начинаю беситься, когда так говорят, понимаете? Изобразительное искусство не обязано нести какую-то информацию. Это не тема. Темы бывают в книжках. Я не знаю, просто мне важно рисовать, чтобы выразить свое состояние, настроение. Если рука в этот момент рисует рыбу, значит рыбу. Если женский портрет, значит женский портрет. И я не знаю, почему. И я никому не советую искать какой-то смысл. Это совершенно тупиковое направление. Живопись нельзя рассматривать под таким углом.
- Вам правда предложили войти в совет директоров «Первого канала»?
- С тех пор, как мне это предложили, совет директоров еще ни разу не собирался. Я довольно смутно себе представляю, какими он наделен полномочиями. Я не думаю, что этот совет собран для того, чтобы реально влиять на политику канала.
- А для чего тогда?
- Вот я это выясню, узнаю.
- Как давно это было?
- Как я понимаю, совет собирается два раза в год. По идее, перед нами будет отчитываться Константин Львович (К.Л. Эрнст – прим.) о проделанной работе. И там посмотрим, какой возможен разговор в принципе.
- А что бы вы изменили в музыкальном плане на телевидении?
- Не только в музыкальном плане, вообще я бы перестал ориентироваться на идиотов. Это очень опасная политика – считать зрителя глупее себя. Обычно это кончается плохо. Это касается и музыки, и всего. Вплоть до новостей. А с профессиональной точки зрения, как делается телевидение, у меня нет никаких претензий. Все качественно.
- Андрей Вадимович, может, Вы не согласитесь, но ведь можно сказать, что все зависит от самих зрителей. Ведь кто хочет найти, тот найдет. Например, на телеканале «Культура» можно найти иные музыкальные трансляции.
- Ну конечно! И по «Первому каналу» после двенадцати ночи иногда идут очень интересные вещи. Но это только для тех, кто почему-то еще не спит.
- Так Вы все-таки согласны с тем, что ищущий человек всегда найдет?
- Да, только люди не должны искать. Иногда мне говорят: «Телевидение вообще не для тебя делается». Я понимаю, но хочу, чтобы и для меня что-то делалось. Потому что у меня нет ощущения, что я один такой, «продвинутый» у нас в стране. У меня есть друзья, у них есть дети. Они все нормальные люди. Но почему для них телевидения нет?
- И еще вопрос, отчасти касающийся вашей сегодняшней программы «L.O.V.E.». Современные песни о любви. Вы слышали их? Как Вы к ним относитесь?
- Хороших нет.
- Такой, чтобы зацепила, хоть как-то понравилась – ни одной?
- Нет. И это нормально. Скорее не нормально то, что на протяжении полувека был невероятный всплеск увлечения популярной музыки. И благодаря этому была написана масса замечательных и великих произведений. Все джазовые стандарты были написаны в 30-40-50-ые годы. И их играют до сих пор. Но сейчас этого нет. Маятник качнулся в обратную сторону. И не надо по этому поводу рвать на себе волосы.
- А из современных исполнителей Вы ни с кем не хотели бы спеть с дуэтом? Помочь как-то?
- Помочь? А чем можно помочь им?
- Хорошими текстами, может?
- Хорошими текстами? (смеётся) А они им нужны?
- Вы ведете свою авторскую колонку в одном журнале. И в апрельском номере были не согласны с «современным определением счастья», которое звучит так: «Счастье – это когда тебе все завидуют, а сделать ничего не могут». Что для вас счастье сейчас? И считаете ли вы себя счастливым человеком?
- Конечно, я счастливый человек. А счастье для меня – это иметь возможность заниматься тем, чем ты хочешь заниматься, иметь возможность не заниматься тем, чем ты не хочешь заниматься, что еще важнее. Получать за это деньги и народное признание. Что может быть лучше?
- Ваш девиз в жизни?
- Никаких. Никаких девизов, лозунгов и флагов.
Наргиза Тохтасунова